УЛИЦА ПЕСТЕЛЯ, №10
УЛИЦА ПЕСТЕЛЯ, №10
Когда-то дом на углу улиц Пестеля и Моховой был намного больше. Не по высоте — по ширине. Построенный на рубеже XIX — XX веков Михаилом Евментьевым для своего отца, купца 1-й гильдии Александра Евментьева, он занимал участок до 21-го дома по Моховой и до 8-го по Пантелеймоновской улице (Пестеля). Ныне только одна его часть сохранила облик, созданный в 1900 году. Другая — угловая — часть перестроена Анной Лейман после Великой Отечественной войны, в начале 1950-х годов. И хотя были сохранены прежние объёмы здания, декор выдаёт время возведения этой части дома. Почему так произошло? Объяснение довольно простое. Этот дом был разрушен буквально в первый день после снятия блокады Ленинграда. Бомба прошила его сверху донизу. Значительная часть стены, выходящей на улицу Пестеля, рухнула, а угловой эркер невероятным образом устоял и возвышался над грудой обломков, словно превратившись в неприступную для врага башню. Уцелевшее стенное зеркало на верхнем этаже качалось, как будто хотело отразить в себе всё происходящее.
Но судьба словно компенсировала тяжёлую рану тем, что увековечила этот, в общем-то рядовой, жилой дом рубежа веков в искусстве. Именно эту его трагическую страницу.
Художник Вячеслав Пакулин, создавший в осаждённом городе потрясающую серию гуашей с видами Ленинграда, запечатлел страшную картину разрушения. Он жил рядом, в доме № 15 по Литейному проспекту — доме, который уцелел в войну, но не смог уцелеть в мирное время. В 1977 году он был поставлен на капитальный ремонт, но после разборки деревянных перекрытий выяснилось, что старая кирпичная кладка не выдержит новых железобетонных перекрытий. Дом разобрали. Впрочем, речь не о нём.
В 1942-м поэт Вадим Шефнер написал о доме № 10 по улице Пестеля в стихотворении «Зеркало»:
Как бы ударом страшного тарана
Здесь половина дома снесена,
И в облаках морозного тумана
Обугленная высится стена.
Ещё обои порванные помнят
О прежней жизни, мирной и простой.
Но двери всех обрушившихся комнат,
Раскрытые, висят над пустотой.
И пусть я всё забуду остальное -
Мне не забыть, как, на ветру дрожа,
Висит над бездной зеркало стенное
На высоте шестого этажа.
Свидетель довоенного уюта,
На сыростью изъеденной стене
Тепло дыханья и улыбку чью-то
Оно хранит в стеклянной глубине.
…Теперь в него и день, и ночь глядится
Лицо ожесточённое войны.
В нём орудийных выстрелов зарницы
И зарева тревожные видны.
Его теперь ночная душит сырость,
Слепят пожары дымом и огнём.
Но всё пройдёт. И что бы ни случилось -
Враг никогда не отразится в нём!
Упомянут этот дом и в автобиографической повести Даниила Аля «Приказа умирать не было».
Сейчас можно вздохнуть об утраченном довоенном облике здания. При восстановлении дома эркер делать не стали. Наоборот, угол скосили, как и в первом восстановленном после войны здании — на углу Кирпичного переулка и улицы Гоголя (ныне Малой Морской). Однако следует вспомнить, что в послевоенном Ленинграде было не до воссоздания точного облика рядовой дореволюционной застройки, тем более такие дома не считались исторически ценными. И вот тут стоит обратить внимание на то, как тактично новая часть была вписана в сложившийся облик. И ещё — на угловое окошечко последнего этажа. Овальное, оно напоминает старинное стенное зеркало, которое висело над руинами дома в блокаду, отражая ежедневный подвиг ленинградцев.
