ПРОГУЛКА ПО ПЕТЕРБУРГУ

ПРОГУЛКА ПО ПЕТЕРБУРГУ
(Фрагмент)
Мне, в отличие от коренных, насколько это возможно, учитывая революцию, блокаду и приезжающую и остающуюся провинцию, петербуржцев, не нравится гулять по солнечной половине Невского проспекта. Я предпочитаю пользоваться для этого противоположной стороной, «своей», которая сразу ложится под ноги, когда я выруливаю с родного, по-домашнему маленького и уютного Владимирского на Невскую першпективу. Мне нравится отправляться на прогулки утром, часов до десяти, пока ещё небесное светило ласково и неназойливо как муха, от которой не удаётся отмахнуться. Пока пространство каменных декораций не заполнено праздно шатающимися людьми, громко и бесстыдно хохочущими подростками и стайками немецких пенсионеров с непременными рюкзаками и обвисшими на коленях трико.
Особенно удаётся прогулка, если на неё выпадает воскресенье. Население города ещё либо спит после трудов своих, либо в халатах и мятых физиономиях зевает на кухне между неприлично чмокающей на плите яичницей и шумящим электрическим чайником на столе.
Небо, не взирая на времена года, частенько подсаживается на свинцовые инъекции. Густое, как взбитые сливки, оно ещё не крепко встало на ноги и боится оторваться от крыш.
В такое время кажется, что город только твой, и возник он из прошедшей ночи, как сон, не успевший раствориться после третьего петуха, только для тебя. В такие минуты досадуешь на редко встреченного прохожего и ревнуешь. Если же утро у Бога не задастся и будет о чём-то уныло канючить, заливаясь дождевыми слезами, то это даже к лучшему. Тогда помешать прогулке сможет только торопящаяся по своим, непонятным нам, делам пара кавказцев, да и то: они будут выглядеть так чуждо на этом петербургском холсте, что через пару секунд совершенно забудешь об этой нелепой встрече: «Показалось».
Или: порой думается, что эти декорации предназначены для какой-то таинственной мистерии, и уж явно люди в этой постановке ни как действующие лица, ни в качестве массовки, режиссёром не предусмотрены. Кажется, что героями этой пьесы должны быть ангелы и древнегреческие боги, стоящие на карнизах крыш и золотых шпилях, каменные львы, глядящие не мигая на солнце, бронзовые кони под бронзовыми всадниками. Они замерли лишь в ожидании того момента, когда люди исчезнут с этих улиц, и тогда начнётся что-то неописуемо прекрасное и страшное в своём величии. И, судя по тому, что этих будущих героев уже так много и они встречаются на каждом шагу, всё уже готово к началу мистерии, и сегодня или завтра придёт ночь, та, последняя или наоборот первая, ночь, после которой мы все, ныне живущие в этом городе, как муравьи, снующие на обломках великой империи, куда-то сгинем, освободив место для нового, неведомого нам, Бытия.