ПЕТЕРБУРГСКАЯ БАНЯ

. Для привлечения клиентов банные владельцы по примеру лавочников пользовались услугами зазывал.
Ещё в XVIII веке было заведено правило: торговые бани работают 4 дня в неделю — в понедельник, вторник, четверг и субботу. Бани не топили в большие церковные праздники (они были закрыты в продолжение всей Страстной недели).
Топили бани 2 раза в день — с полуночи утренние, с полудня «вечеровые»; в этом была необходимость, потому что от беспрестанного поливания водой каменка остывала. Утренние бани открывались к заутрене, в церковный благовест, а «вечеровые» — к вечернему звону.
Адреса петербургских бань первой половины XVIII века восстановить трудно. В подавляющем большинстве постройки были деревянные и впоследствии были снесены или сгорели, к тому же указывать тогда улицу и номер дома было не принято. В ходу были другие ориентиры. А.Д. Кантемир в своем «Описании Кронштадта и Петербурга» (1738) упоминал «общественные бани» на Петербургской стороне, близ Троицкой церкви.
Среди горожан бани были известны либо по фамилии содержателя, либо по фамилии владельца дома, в котором они находились, либо по какой-либо примечательности в округе. Вот адреса некоторых петербургских бань, которые находим в разных номерах газеты «Санкт-Петербургские ведомости»: Бочковские бани, на Фонтанке, у Египетского моста (1760). Лештоковы бани, против дома купца Лаврова, в Большой Загородной улице (1791). Немецкие торговые бани, по Лиговскому каналу, в доме купца Недосекина (1792).
В XVIII веке бани были и при заводах и фабриках, а также домашние («домовые») бани. Эти последние, особенно в домах богатых людей, нередко отличались изысканным интерьером. Стены в них обшивались липовыми досками, полок и лавки также были липовые, подходы на полок — с точёными поручнями и балясинами, печи и каменки — изразцовые, с медными заслонками, в предбаннике — дорогая мебель, по стенам висели картины.
Были и сверхроскошные бани. Над их проектами работали знаменитые архитекторы Ж.-Б. Леблон, В. Растрелли.
Но самые замечательные бани выстроил под Петербургом, в Царском Селе, Чарльз Камерон. Это был целый архитектурный комплекс, с павильоном Холодных бань и Агатовыми комнатами. Тогда впервые при постройке бани были использованы орнаментальные мотивы и планировка римских терм.
В XIX веке «домашние» бани появились в закрытых женских учебных заведениях, в военных училищах, в тюрьмах. В здании, сооруженном архитектором А.А. Михайловым в 1821 году, в саду Академии художеств, поместились вместе рисовальный зал, баня для воспитанников и прачечная.

«Домашние» бани, как частные, так и те, что находились в разного рода учреждениях, были безымянными, а между тем у петербургских бань всегда были имена (в советское время тем из них, что сохранились, присвоили номера). Как и в XVIII веке, они получали название по фамилии владельца (бани Клармана на Обуховском проспекте), по топографическому принципу (Троицкие, в Троицком переулке). Всего к концу 1840-х годов в Петербурге было около сорока «торговых» бань.
Что же до «банных нравов», то с этой точки зрения ничего не изменилось в сравнении с веком предыдущим. Чтобы сделать такой вывод, достаточно взглянуть на офорт Е. Корнеева, исполненный в 1812 году, или «побывать» вместе с А. Дюма в петербургской бане. В романе «Учитель фехтования» он так передал свои впечатления от пребывания в ней:
«Представьте себе человек триста мужчин, женщин и детей, совершенно голых, которые бьют друг друга вениками. Шум, гам, крики. Стыда у них ни малейшего: мужчины моют женщин, женщины — мужчин. …Минут через десять я пожаловался на жару и убежал, возмущённый этой безнравственностью, которая здесь, в Петербурге, считается настолько естественной, что о ней даже не говорят».
Действительно, ни о чём подобном не говорили, и «русских свидетельств» на этот счёт обнаружить не удалось. Но известно, что петербургская баня не раз становилась объектом внимания архитекторов, врачей, инженеров. Исследованиями в области физиологических действий русской бани занимался знаменитый врач-терапевт В.А. Манассеин. Некоторые работы о бане были представлены их авторами на соискание учёной степени доктора медицины. Название одной из таковых (её автор — И.И. Полозов) приводится полностью, ибо оно даёт возможность судить об основательности подхода диссертанта к изученному вдоль и поперек предмету: «К вопросу о влиянии русской бани на температуру тела, кожную температуру, мышечную силу, силу вдоха и выдоха, жизненную ёмкость лёгких, дыхание, пульс, артериальное давление, кожную чувствительность, кожно-лёгочные потери, обмен воды и вес тела у здоровых людей».

В банях трудились банщики, приказчики, кассиры и чернорабочие. Все они входили в банные артели. Артель располагала общей кассой, из которой посетителю выплачивали деньги в случае пропажи его одежды. На деньги из кассы члены артели покупали квас и пиво для посетителей, мочало для мочалок, суконки, мыло, простыни, сырые яйца для тех, кто имел обыкновение использовать их для мытья головы.
На первый взгляд кажется, что лучше идти в ту баню, которая ближе к дому. Но нет: у каждого петербуржца всегда была «своя» баня, в которой царил особый, присущий только ей дух, и, даже перебравшись на новое место жительства, истинный питерец по субботам отправлялся в любимую баню.
Историк Петербурга К. Веселовский заметил: «Для простолюдина баня — и удовольствие, и потребность. Он идет в неё… точно так же, как люди иного образования идут в оперу». Да и где ещё ему, простолюдину, поставят пиявки, наложат горшки, вправят повреждённые члены, где дадут отдохнуть телом и душой? Где ещё мог он отрешиться от повседневных забот и окунуться в родную, знакомую с детства стихию? Да и есть ли на свете другое место, где можно соединить удовольствие и потребность способом, который у непосвящённого вызывал изумление?
Между тем владельцев многих бань объединяла неохота выделять средства на поддержание своих заведений в приличествующем виде. Бани ветшали, подолгу не ремонтировались. В 1872 году экскурсию по петербургским баням совершил корреспондент журнала «Зодчий». Ему они тоже не понравились. «Существующие бани не удовлетворяют самым скромным требованиям общественного благоустройства, безопасности и здравия», — констатировал он